Вдали от праздника

[neko-lovecraft]

Название: Вдали от праздника
Фэндом: "Наруто"
Автор: Neko Lovecraft
Бета: QB, Elfen Lied
Пейринг: Наруто|Саске, Минато/Итачи
Рейтинг: NC-17
Жанр: romance
Предупреждение: AU в рамках мира Кишимото, ООС
Размещение: запрещено
Дисклеймер: Masashi Kishimoto
Статус: в процессе
От автора: этот фик является подарком для  Trish Night
Саммари: Итачи влюблен в Минато. Наруто с родителями приходит на праздник к родителям Саске. Взрослые празднуют, а мальчикам становится скучно…

Глава 1

Глава 1

– Смотрите! Смотрите! – закричал мальчик. Его светлые волосы и оранжевую футболку трепал легкий летний ветерок, на обеих щеках красовались полоски, похожие на лисьи усы. – Радуга! Там радуга!
– Усуратонкачи, – протянул второй мальчик того же возраста, темноволосый, с очень светлой кожей, – ночью не бывает радуги.
– Бааака! – весело протянул светловолосый. – Сам посмотри!
Он ткнул пальцем в небо, показывая на большую полную луну. Темноволосый скептично посмотрел на небо. Конечно же, никакой радуги там не будет. Но его черные глаза вдруг расширились от удивления. Радуга была! Полную луну действительно окружала радуга.
– Что я тебе говорил? – светловолосый показал темненькому язык. Тот только поджал губы.
– Это не радуга, – сказал он. – Всем известно, что радуга бывает только днем при свете солнца. Так что дурак среди нас только один. И это – ты.
Светловолосый вскочил с травы и бросился к лежащему на ней темненькому.
– Сейчас получишь, добе!
– На самом деле, Наруто, Саске прав, – вмешался в разговор единственный взрослый из всех четверых.
– Это не радуга.
– Папа… – Наруто даже растерялся и замер на месте со все еще сжатыми кулаками.
– Что я тебе говорил? – ухмыльнулся Саске.
– Но Наруто тоже прав. Ночью радуга бывает.
Наруто улыбнулся, а Саске нахмурился и в непонимании посмотрел на взрослого.
– Что вы хотите этим сказать, Минато-сан?
– Ночная радуга называется лунной радугой.
– Но вы же сами сказали, что то, на что показывал Наруто, это не лунная радуга, – возмутился Саске.
– Верно. Потому что на самом деле это – лунная корона. Лунная радуга – нечто совсем иное. Она похожа на дневную радугу, только белую. И всегда находится на противоположной от луны стороне неба.
– Белую? – переспросил Наруто.
– Да, – кивнул Минато. – Все из-за лунного света. Он слишком слабый.
– Вот видишь, тэмэ! Я же тебе говорил!
– Заткнись, идиот. Ты говорил про лунную корону.
– Ты достал звать меня идиотом!
– Потому что это самое подходящее для тебя прозвище!
– Все, Саске! Мое терпение лопнуло! Я тебе сейчас всыплю!
– Ты сначала догони меня, усуратонкачи!
– И догоню! Не сомневайся!
Мальчишки унеслись куда-то в сторону леса. Минато улыбнулся и продолжил смотреть в звездное небо. С тех пор, как умерла Кушина, это стало его любимым занятием. Потому что только так он снова чувствовал себя спокойно. Звездное небо очаровывало, манило своей высотой и загадочностью, позволяло расслабиться, нависая над Минато своей бесконечностью, заставляло забыть всю боль, потому что по сравнению с ним вся эта планета была только крошечной букашкой, а значит, он сам становился даже не песчинкой, а всего лишь молекулой, атомом… Нас всегда тянет к сильным людям, потому что только рядом с кем-то более сильным мы можем расслабиться, забыть об осторожности, поддаться их силе… А Минато мог расслабиться только рядом с небом. Поэтому вечера, подобные этому, были ему очень дороги. Особенно, если рядом без умолку трещал обожаемый сын, который вечно что-то не мог поделить со своим лучшим другом.
Минато улыбнулся, листая свою память, словно красивый семейный фотоальбом. Из задумчивости его вывел голос мальчика, который до этого вел себя очень тихо и все время молчал. Он был старше Наруто и Саске лет на пять и приходился последнему старшим братом. Очень похожий на него, – та же почти белоснежная кожа, темные волосы и черные глаза – Итачи все же неуловимо отличался от Саске. Он не был таким шумным, как его младший брат, всегда вел себя очень тихо, был послушным, словно не хотел никому мешать своим присутствием. Итачи обладал тихим, глухим голосом и даже во внешности проявлялась его покладистость: его черные волосы, в отличие от топорщившихся на затылке прядей Саске, были очень мягкими и гладкими, а чтобы они не рассыпались по плечам и не мешали, Итачи собирал их в хвост. И когда Наруто с Саске убежали к лесу, оставив их с Минато наедине, Итачи решился заговорить.
– Минато-сан… – нерешительно начал он.
– Что? – отозвался мужчина.
От звука его красивого взрослого голоса Итачи вздрогнул и отвел глаза.
– Расскажите, пожалуйста, про лунную корону, – тихо попросил он и искоса взглянул на Минато.
Тот прикрыл свои невозможно-синие глаза и заговорил:
– Лунная корона – это феномен дифракции, вызванный очень маленькими капельками воды или ледяных кристаллов в облаках…
Блондин говорил что-то еще, но Итачи не вслушивался. Он жадно всматривался в такие дорогие ему черты взрослого прекрасного шиноби. Голос мужчины опьянял тринадцатилетнего мальчишку и постепенно заглушался гулкими ударами рьяно бьющегося сердца. Итачи уже не видел перед собой ни Минато, ни поляны, освещенной только лунным и звездным светом. Перед его глазами мелькали воспоминания, и главным героем в них был, конечно же, его кумир, талантливый ниндзя Намикадзе Минато.
«Уносите раненых, я прикрою вас!»
«Но, Намикадзе-сан, враг достаточно силен…» – кричит ниндзя деревни Листа, но Минато его перебивает:
«Спасайте остальных! Мы никому не позволим пройти дальше!»
«Но…»
«Делайте, что я говорю! Я справлюсь! К тому же я буду не один", – взгляд синих глаз обращается к Итачи, и тот вздрагивает. Сколько благородства, сколько отваги купается в этой синеве!
«Приказ понял!» – отвечает ниндзя и скрывается за деревьями, чтобы передать слова Намикадзе остальным членам команды.
«Я рассчитываю на тебя, Итачи».
Знал бы Минато что значат для Учихи эти его слова! Итачи поспешно активировал шаринган, готовый следить за каждым движением врага, готовый всем своим существом защищать дорогого ему человека. Даже ценой собственной жизни. Хотя последнее вряд ли бы когда-то пригодилось. Намикадзе Минато, великий шиноби, Желтая Молния… Он побеждал вражеских ниндзя одного за другим, а Итачи оставалось лишь с бесконечным восхищением наблюдать за ним.
Итачи вздрогнул. Минато уже давно закончил говорить и теперь снова смотрел в звездное небо с каким-то грустно-задумчивым видом. Итачи почувствовал его настроение, и ему стало непереносимо тоскливо. Невысказанные тайные чувства давили на него изнутри, и Итачи чувствовал, что от этой неправильной запретной любви он словно плавится, с каждым днем угасая все больше. Значит… так тому и быть…
– Итачи, – вдруг заговорил Минато.
– Да, – выдохнул Учиха.
– На следующей неделе у меня миссия. Хокаге приказал мне взять с собой трех человек из АНБУ. Любых. На мой выбор. Я хотел бы, чтобы ты пошел со мной. Ты согласен?
Итачи прикусил губу.
– Само собой, Минато-сан.
– Я рад, – улыбнулся Намикадзе.
«Минато-сан… Вы рады, что с вами на миссию идет Учиха Итачи или Учиха из АНБУ?» – подумал Итачи и тяжело вздохнул.
Лучше бы он никогда не работал с Минато. Лучше бы они были врагами или вообще никогда друг о друге не знали…
Итачи стиснул зубы.
Ксо! Ну, так пускай же Минато его возненавидит!
Резкое движение закаленного тренировками тела – и Итачи навис над своим возлюбленным. Теперь Минато смотрел в его лицо, синева глаз отражала легкое удивление. Он ничего не понимал.
Итачи стало горько настолько, что он, вечно скрытный, тихий и замкнутый, решил себя отпустить. Отпустить сейчас, а потом – будь, что будет!
С этими мыслями Итачи наклонился и приник к губам Минато.
На секунду глаза Намикадзе расширились в удивлении, а в голове пронеслось нежно-грустное: «Итачи…» Для Минато старший Учиха был только ребенком. Талантливым шиноби, который принесет деревне не одну победу в ходе миссий. Если бы он знал, что творится в душе мальчишки, возможно, он бы принял меры… Но Минато ничего не знал. Он неверно истолковывал бросаемые на него вгляды темных глаз из-под черных, как ночь, пушистых ресниц. Он не понимал, отчего появляется дрожь в голосе Итачи… А теперь уже слишком поздно.
Минато видел перед собой подрагивающие ресницы закрытых век, белоснежную кожу и пряди черных шелковистых волос, а сбоку кусочек звездного неба.
«Да какого черта?» – с какой-то горечью подумал Минато, и ответил на неумелый поцелуй темноглазого мальчишки. Итачи вздрогнул, а через секунду уже был придавлен к земле тяжелым сильным телом.

***

Влажная трава хлестала обнаженные голени. Весь мир, казалось, был наполнен лишь звуками: его тяжелым дыханием и шуршанием листьев.
– Я догоню тебя, Саске! – закричал Наруто и тут же упал, запнувшись за корень дерева. – Блиииин!!! – разнеслось по лесу.
Саске остановился и оглянулся. Наруто пытался подняться, опираясь на руки.
– Черта с два, усуратонкачи, – ухмыльнулся Саске.
– Да подожди ты! Вот только встану! Ой, блин!!
Наруто с громким шипением упал обратно на землю. Саске нахмурился и подошел к нему.
– Что случилось?
– Больно ногу.
– Какую?
– Правую.
Саске потрогал правую ногу Наруто.
– Ааааай!!! Больно!! Придурок!!! Ты что творишь?!
– Похоже у тебя растяжение связок.
– Что это за хрень? – прорычал Узумаки.
– Ничего страшного. У меня как-то было такое после тренировки с братом. Давай вернемся домой. Обопрись на меня.

***

– Минато-сан, вы сердитесь?
– Сержусь? Конечно, нет, – если Минато на кого-то и злился, то только на себя самого. Это же надо было так! Поддаться этой минутной слабости и ответить на поцелуй! Хотя это еще куда ни шло! Но не с тринадцатилетним же мальчишкой!
Минато шел в сторону дома Учих, яростно отодвигая ветки деревьев, так быстро, как только мог. Вернее он-то мог преодолеть это расстояние за одну секунду, но…
Ксо! Минато отбросил в сторону очередную ни в чем неповинную ветку. Пора найти себе женщину. И перестать мучить себя одиночеством. А Итачи… Итачи еще ребенок. Это все гормоны. Наверняка гормоны. Через недельку другую он обязательно одумается и…
Минато прикусил губу. И внезапно почувствовав, как его схватили за руку, остановился.
– Минато-сан.
– Что? – Намикадзе заставил себя оглянуться.
Черные глаза смотрели на него внимательно и очень серьезно. С любовью…
– Если вы не сердитесь… – голос Итачи сбивается от волнения, и у Минато обрывается сердце. – Если вы не сердитесь… значит ли это, что у меня есть шанс?
– Итачи…
Взгляд черных глаз упирается в землю. Конечно же, он понимает, что это невозможно…
Но вдруг на его голову ласково ложится рука. Итачи снова поднимает глаза на Минато и видит улыбку на его губах.
– Давай ты сначала подрастешь, а там посмотрим?
Губы Итачи тронула тень улыбки. Так вот, в чем дело. Ему следовало догадаться. Минато великодушен и благороден. Конечно, он будет беречь его. И даже испытывая хоть какие-нибудь чувства, скорее всего он попытается задушить их на корню.
«Хватит, Минато-сан. В АНБУ полным полно гениальных и талантливых ниндзя, но вы почему-то неизменно выбираете именно меня. Может, вы сами не осознаете, почему?»
– Я уже вырос, – спокойно произнес Итачи.
– И все же…
Шум веток и травы возвестил о чьем-то приближении, и разговор остался незаконченным. Но Итачи отметил, с какой нежностью Минато скользнул пальцами по его щеке, прежде чем отнять свою руку.
«Я не сдамся, Минато-сан. Даже не надейтесь!»
Через секунду из-за кустов вышел Саске в обнимку с прихрамывающим Наруто.

Глава 2

Глава 2

– Ну вот, – улыбнулась Микото, закончив перебинтовывать ногу Наруто, – теперь все будет в порядке. Но от вашей активности, молодой человек, пока придется воздержаться.
Однако Наруто уже вовсю порывался вскочить с дивана.
– Все, Саске!! Теперь я готов сражаться!!!
Громко хмыкнув, Саске ушел в свою комнату. Наруто с улыбкой от уха до уха поскакал за ним на одной ноге.
– Сколько энергии! – усмехнулась Микото.
Минато виновато улыбнулся и почесал затылок.
– Думаю, теперь можно пройти к гостям, – сказала Микото. – Итачи?
Старший из братьев стоял к ним спиной и с отрешенным видом смотрел в окно. Его губы все еще пылали от поцелуев Минато, и он опасался даже смотреть в его сторону, потому как боялся выдать свою взволнованность частым дыханием.
– Итачи! - повысила голос Микото.
Голос матери вывел его из задумчивости, заставив вздрогнуть. Итачи понял, что пропустил что-то, сказанное Микото, и виновато опустил глаза.
– Извини, мама. Что ты сказала?
Микото нахмурилась, но потом снисходительно улыбнулась.
– Пожалуйста, будь внимательнее. Я попросила тебя помочь мне перенести блюда из кухни в сад.
– Хорошо, – тихо отозвался Итачи.
– Микото, не будь так строга к своему сыну, – вступился за него Минато и добавил, мягко улыбнувшись: – В конце концов, Итачи внимателен, несравненен и всегда начеку двадцать четыре часа в сутки. Ему можно простить эту рассеянность. Особенно сегодня.
– Я на кухню, – отозвался Итачи, проходя мимо матери и Минато, и низко опустил голову в попытке скрыть пылающее лицо.
Но Минато все равно это заметил и тут же пожалел о своих словах. И кто его за язык тянул. Наверняка мальчишка понял его превратно…
– Ты прав, – вздохнула Микото. – В День Независимости Конохи нам можно все.
«Или почти все», – подумал Минато, выходя в сад, где у праздничного стола собрались шиноби деревни. Ему вдруг стало не по себе от ощущения, что из окна кухни за ним жадно наблюдает пара глаз. И Минато готов был поклясться, что глаза эти были необыкновенно темными, как сама ночь или глубокое лесное озеро…

***

– Ну, даваааай, Саске! – ныл Узумаки.
Учиха сидел на полу возле кровати, на которой лежал Наруто, и со скуки раз за разом подкидывал в воздух кунай.
- Ну, Саааскееее...
– Заткнись, идиот! – не выдержал Саске. – Тебе сказано было: вести себя спокойно. У тебя растяжение связок!
– И что? – возмутился Наруто. – Его же перебинтовали.
Саске закатил глаза.
– Если тебе так хочется есть, может, тогда просто снова вернемся за стол?
Наруто поморщился.
– Там скучно. Тем более дело вовсе не в еде. Ну давай, Саске! Это будет величайшая миссия в истории мира шиноби!
– Что-то я сомневаюсь, что нашим родителям хоть раз приказывали таскать пирожные с вражеской кухни, – скептически заметил Саске.
Наруто вздохнул и решил действовать по-другому.
– Ты просто боишься, что тебя засекут, – ухмыльнулся Узумаки.
– Ничего я не боюсь! – возмутился Саске.
– Слабо, Учиха?
Саске заскрипел зубами.
– Нет!
Наруто улыбнулся во всю ширину рта.
– Тогда поползли.

***

«Что мне с тобой делать, Итачи?» – вздохнул Минато, садясь за стол и здороваясь с друзьями.
Кто бы мог подумать, что он, Минато умеет фальшиво улыбаться? Вести беззаботные разговоры, смеяться и шутить, когда на сердце нещадно скребут кошки. Минато никогда не умел обманывать себя, поэтому прекрасно осознавал свои чувства к молодому Учихе. Пытался отмахнуться от них, пытался посмотреть на них по-другому, но как ни крути, а от себя не убежишь. До сих пор его сердце сладко сжималось от воспоминаний о мягких неопытных губах мальчишки, от его взволнованных вздохов, похожих на дуновения от взмахов крыльев испуганных бабочек...
Минато настораживали свои чувства, мысли, ощущения. Он отчаянно пытался объяснить их всего лишь личной привязанностью к своему молодому ученику, забыть теплый взгляд Итачи, усмехнуться пылу его юности и вспомнить, кем он сам является. Вдовцом бывшей джинчурики Девятихвостого, отцом своего обожаемого сына, которого предстоит еще так многому научить, шиноби Деревни Листа, на которого Третий хочет возложить ответственность за деревню и передать пост Хокаге. Минато усмехнулся, почувствовав облегчение.
"Нет, Итачи... Ты ошибся с выбором. Это не для меня..."
Успокоившись, Минато попытался втянуться во всеобщее течение праздника, занять себя разговорами с соседями, есть и пить, как и все. Однако люди за столом почему-то стали неинтересны, словно Минато вдруг попал в старый черно-белый фильм, сюжет которого был ему давно известен, и весь праздник в одно мгновение лишился своих красок, превратившись в скучную обязаловку.
Итачи не шел у Минато из головы. Почему... Как умудрился этот тихий, спокойный мальчик, гений клана Учиха влюбиться в него, своего учителя? И бог с ней, разницей в возрасте, но зачем мальчишке нужно было влюблять себя в мужчину? Списав все на гормоны молодого организма, Минато все же испытывал навязчивое чувство вины, хотя понимал, что не в его власти контролировать чьи бы то ни было чувства.
Минато вздохнул.
Хотелось пойти к нему на кухню…успокоить, обнять... И, конечно же, в этом прикосновении не было бы ничего сексуального. Абсолютно ничего. Он бы только нежно сжал в руках тонкие изящные пальцы и, закрыв глаза, вдохнул аромат шелковистых черных волос… и провел пальцем по нежным губам…
– Ксо! – выругался Минато и опрокинул в себя рюмку саке.
– Минато-сан, с вами все в порядке? – поинтересовался Какаши.
– Да, – беззаботно улыбнулся Минато, хотя чувствовал, как лицо нещадно пылает. На окно кухни он старался не оборачиваться.

***
Узумаки был доволен как слон. Саске искренне недоумевал. На его вопрос: почему, украв пирожные, они теперь должны находиться под его кроватью, где можно расположиться только лежа и очень тесно друг к другу, Наруто лишь сделал большие глаза и ответил с такой интонацией, словно это было очевидно:
– Чтобы нас не засекли вражеские шиноби!
По настоянию Наруто Саске не стал зажигать свет, и теперь сахар на сладких булочках в лунном свете мерцал росинками стразов.
– Хороший улов! Итадакимас! – воскликнул Наруто и принялся уплетать всевозможные вкусности. А чего здесь только не было! Сладкие булочки, нежные бисквиты, слоеные пирожные, пирожные с орехами, мармеладные буше, залитые желе корзиночки с ягодами, заварные пирожные, медовые, шоколадные, ванильные…
– Я хочу увидеть лунную радугу, – заявил Наруто, пихая в рот пирожное.
– Бог тебе в помощь, – пробурчал Саске.
– А фы хах бухфо эё уфихефь фе хофефь! – возмутился Наруто.
Саске прыснул со смеху, но тут же взял себя в руки и закричал:
– Идиот! Прожуй сначала! У тебя крошки изо рта валятся!
Узумаки скорчил гримасу, явно изображая Саске в роли этакой принцессы Капризули. Учиха гримасу гордо проигнорировал и молча взял пирожное со взбитыми сливками.
Наруто, наконец, прожевал и тихо поинтересовался:
– Саске… а ты темноты боишься?
Саске замер и поспешно отозвался:
– Дурак что ли?
– Ясно, – задумчиво протянул Наруто и замолчал.
– А почему ты спросил? Тебе страшно?
Вопрос прозвучал искренне, без тени насмешки. Саске вообще никогда ни над кем не смеялся и не понимал, зачем это делают другие. Постоянно третируемый отцом, вынужденный вечно работать над собой, выжигая в себе малейшие недостатки – даже призрачные – Саске обладал природной добротой и не обращал внимания на особенности других людей. Однако на него самого данное качество не распространялось.
– Тебе страшно, Наруто? – спросил Саске, приготовившись понять, зажечь все лампы, какие есть в комнате, и любым способом развеять кошмары лучшего друга.
– Нет. Не страшно. Я не боюсь темноты.
– Зачем тогда спрашивал? – удивился Саске.
– Я думал, ты боишься, – пожал плечами Наруто.
Саске вспыхнул. Какого черта? С чего Узумаки взял, что он боится темноты? Вернее... откуда он это знает?
– Я не маленький, – нарочито лениво протянул Саске, добавляя в голос ледяной холодок.
– Да ладно тебе, Саске, – вздохнул Наруто. – Я обещаю, что никому не скажу.
Саске промолчал. Было немного стыдно, но… в конце концов, это же Наруто! Он точно никому не расскажет. С ним… хорошо. Можно ничего не скрывать. Почти как с самим собой. Только намного лучше. Ведь с Наруто он – не один.
– С чего ты вообще взял? – все же спросил Учиха.
– Когда темно, у тебя выражение глаз меняется, – ответил Наруто и куснул пирожное.
«Усуратонкачи, – подумал Саске. – И чего он там смог разглядеть?»
Некоторое время они молча жевали пирожные. Вскоре Наруто потянулся еще за одним.
– Эй! – возмутился он с замершей над тарелкой рукой. – А где пирожные со взбитыми сливками?
Саске вздрогнул.
– О, черт! – выругался он.
Наруто обиженно поджал губы.
– Нару… Прости… Я не заметил, как я их…
– Ни одного не оставил! – Узумаки посмотрел на Саске с выражением вселенской обиды на лице и вдруг рассмеялся, – Ты весь в креме!
И только Саске потянул руку, чтобы вытереть губы, как вдруг почувствовал на них горячий гибкий язык.
– Жадина, – пробурчал Наруто, отстранившись. – Даже крем не хотел мне оставлять…
– Я… – Саске сглотнул. «Что за странное ощущение?..»
– Ты и руку испачкал? – обрадовался Наруто и схватил Учиху за запястье.
– Наруто… – пытался возразить Саске, но Узумаки уже поднес его руку к губами и быстро провел кончиком языка по ладони.
Саске вздрогнул. Ощущение было каким-то… острым. Острым казался язык Наруто, а в тело словно вонзались тысячи острых иголочек…
Узумаки продолжал усердно вылизывать его ладонь, не пропуская ни сантиметра.
– Наруто… Щекотно! – возмутился Саске и попытался отнять руку. Но Узумаки только сильнее сжал пальцы.
– Сожрал все пирожные – теперь терпи! – заявил он. Саске понял, что возражения не принимаются, и стал терпеть.
Терпеть старательное облизывание своих пальцев. Каждого…
– Мммм, – довольно протянул Наруто закончив облизывать крем. – Ну, вот. Хоть что-то! Саске… ты… ты чего?
Саске и сам не знал, чего он. Это… Это было так… И у Саске возникла идея.
– Сейчас покажу, – Учиха схватил заварное пирожное, разломил и обмазал кремом губы Узумаки.
– Эй… – начал возмущаться Наруто, но вдруг почувствовал губы Саске. Он неторопливо слизал весь крем, не обращая внимания на широко раскрытые голубые глаза. Когда Учиха закончил и отодвинулся, Наруто вдруг понял, что весь дрожит.
– Ну, как? – настороженно спросил Саске, чувствуя странную смесь ликования и волнения.
– Не… – в горле пересохло, и Наруто пришлось сглотнуть, чтобы продолжить. – Не знаю… Как-то странно…
Помолчали. Темы для разговоров резко закончились. Есть пирожные больше не хотелось.
– Эттоо… – неуверенно протянул Наруто. – Может, сходим на улицу? Там вроде уже должны были зажечь праздничные костры.
– Иди, – отмахнулся Саске. – Я тут останусь.
– Все нормально? – спросил Наруто, чувствуя, что ему самому не по себе.
– Да. Только голова что-то болит. Наверное… ээм… - задумался Саске, гадая, что придумать, - от сладкого! Иди уже...
– Ладно, – буркнул Наруто, выходя из комнаты Учихи, и поплелся на праздник.
Честно говоря, идти туда ему совершенно не хотелось. Но внутри было такое чувство… такое странное ощущение, из-за которого хотелось что-то непременно сделать... Что именно, Наруто и сам не понимал, вот и ляпнул первое, что пришло в голову.
В коридоре Наруто столкнулся с Микото. Та несла в руках большое блюдо с тушеными овощами и мясом.
– О, Наруто! – воскликнула Микото. – Как твоя нога?
– Нормально, – Узумаки смущенно почесал затылок. Ему всегда становилось неудобно, когда кто-то интересовался его самочувствием. – Я уже почти наступать на нее могу!
– Правда? – удивилась Микото. – Это так удивительно…
Наруто понял, что сейчас зайдет долгая речь о чудодейственной силе чакры Девятихвостого, и поспешил перебить Микото.
– А… эттооо… Микото-сан! Давайте я вам помогу!
– Ты что? У тебя же нога…
Не слушая ее, Наруто ловко выхватил блюдо и заковылял дальше по коридору в сторону дверей в сад.
– Что за неугомонный мальчишка! – всплеснула руками Микото и умиленно улыбнулась ему вслед. Потом направилась на кухню прихватить еще какое-нибудь угощение.
Узумаки поставил блюдо на пол и раздвинул створчатые двери. Прохладный ночной ветерок тут же заиграл с его светлыми волосами. Наруто с наслаждением вдохнул свежий воздух, взял блюдо и направился к столу. По всему чайному саду Учих пылали огненные чаши. Наруто свесил ноги с деревянного настила и надел сандалии. Между деревьями тянулись праздничные флажки с изображениями эмблем Конохи, страны Водоворота и иероглифами «огонь». Слышался смех и радостные возгласы празднующих. Наруто взял блюдо и заковылял по каменной дорожке к столу.

***
Микото вздохнула и щелкнула выключателем. Итачи вздрогнул. Отвернулся от окна, рассеянным взглядом посмотрел на мать.
– Ах, зачем ты снова выключил свет, Итачи? – укоризненно протянула Микото и, подойдя к сыну, положила руку ему на лоб. – Ты не болен, мой хороший?
– Нет, мама, – бесцветным голосом ответил Итачи.
Микото хмыкнула и пожала плечами.
– Вы с Саске совершенно не переносите праздники. Все люди, как люди: веселятся, шутят, а вы вечно запираетесь где-нибудь, словно бурю пережидаете.
– Точно, – прошептал Итачи. – Как ураган. Или… молнию…
«Желую Молнию…»
– Что ты там бормочешь? Я ничего не слышу, – Микото заглянула в холодильник. – Отлично! А я боялась, что желе не успеет застынуть. Кстати… как-то его стало меньше… и пирожных тоже… Кошки что ли пробрались в дом и съели?
– Ах, это… – безразлично бросил Итачи. – Саске с Наруто, кажется, играли в ниндзя и…
– Все ясно! – рассмеялась Микото. – Вот озорники!
– Они были так увлечены игрой, что даже не обратили внимания на мое присутствие, – заметил Итачи.
– Это неудивительно, – покачала головой Микото. – Ты сидишь совершенно неподвижно уже несколько часов. Ой! – Микото вздрогнула и прикрыла рот рукой. – Итачи, прости меня.
– В чем дело? – нахмурился Учиха.
– Я совсем забыла сказать… Отец сказал, чтобы ты сыграл для гостей на кото.
Сердце Итачи пропустило один удар. Играть? Перед всеми?.. Перед Ним?
– Мама… извини, но я…
Итачи замолчал, не зная, что сказать матери.
Нежные женские руки мягко и заботливо обняли его сзади. На голову опустился хрупкий подбородок. По щеке Учихи скользнула прядь вороново-черных прохладных волос.
– Все будет хорошо, Итачи, – голос Микото звучал тихо и ласково.
Итачи на мгновение замер, а потом облегченно вздохнул и скользнул руками вверх по плечам матери. Самой лучшей матери на свете.
Родное тепло и знакомый с детства цветочный запах вернули Итачи уверенность и веру в лучшее.
– Я сыграю, мама, – мягко улыбнулся он.
– Вот и хорошо, – прошептала Микото. – Что ж, мне пора возвращаться к гостям. Приходи к нам.
– Хорошо.

Глава 3

Глава 3

В самый разгар праздника люди меняются совершенно. Становятся другими, более похожими на себя настоящих. Ими движет расслабленность, эмоции. Разум отступает под натиском разбушевавшихся духов смеха и веселья и робко молчит, пока люди выливают через уста все наболевшее и доселе замалчиваемое.
Праздник – это возможность раскрыться и избавиться от одиночества. Показать себя в ярком, еще невиданном другими свете, возможность начать все заново, с чистого листа. В ночь праздника ты можешь открыть себя миру и уже больше никогда не сворачивать с этого пути.
Однако праздник – это еще и повод прислушаться к себе. Здесь, среди всеобщей шумихи у тебя есть прекрасная возможность остаться наедине со своими мыслями. Единственное условие – улыбайся. Улыбайся, как Минато, а думай, о чем угодно – ведь тебе нет нужды куда-то спешить. Запрись в своей комнате, как Саске, сиди на кухне, как Итачи, наслаждайся моментом своего уединения – никто и не подумает потревожить твой покой, все слишком заняты. Беги от своих чувств, как Наруто, попытайся затеряться в толпе гостей – никто из них не будет против. Сегодня тебе везде рады. Сегодня можно все. Или почти все. Но что такое «почти», решать тебе и только тебе.

***

Полумрак сада Учих наполняла веселая легкая музыка, повсюду слышался смех. Разгоряченные алкоголем люди не стеснялись громко говорить и стучать по столу кулаками, отстаивая в споре свою точку зрения. Ветерок колыхал развешанные повсюду флажки. В чашах с маслом беспокойно металось пламя. И подобно языкам пламени Саске метался по своей комнате, не находя себе места, будучи не в силах ни заснуть, ни занять себя чем-нибудь. Его тело плавилось от незнакомого чувства, казавшегося Саске чем-то чужеродным и неправильным. Он воспринимал его как досадное недоразумение, назойливое заболевание и не понимал, почему все его мысли внезапно сосредоточились на Узумаки, его глазах с отраженными в них бликами лунного света и теплоте мягких губ в сладком нежном креме…
Саске стиснул зубы и открыл окно, надеясь, что ночная прохлада прогонит терзающий его тело жар.
И метаясь по комнате, раздираемый своим первым горячим томлением, Саске и не подозревал, что всего в нескольких метрах от него сердце Наруто изнывает от такого же безжалостного желания, и ни шум праздника, ни ночная прохлада не могут спасти его от этого пламени.
Наруто безуспешно пытался перебороть непонятное чувство. Он отчаянно вслушивался в разговоры взрослых, стараясь вникнуть в их суть и этим себя отвлечь. Но нить размышлений говоривших неизбежно от него ускользала, путаясь в его сознании клубком воспоминаний, который неизменно катился обратно к комнате Саске. В конце концов, Наруто бросил это бесполезное занятие и отрешенно уставился в огонь, пылающий в ближайшей чаше.
Пляска огня, как ни странно, успокаивала. Подобное притягивает подобное. И, возможно, жар реального пламени ослабил огонь, объявший тело Наруто, баюкая измученное сознание и погружая его в оцепенение сладкой дремы.
Микото заметила, что Наруто стал клевать носом, и подошла к его отцу.
– Минато-сан, оставайтесь сегодня у нас, – с улыбкой предложила она. – Наруто-кун уже хочет спать. Бедняга. Они с Саске, наверное, здорово набегались за весь день, раз он засыпает даже при таком шуме. Будет обидно, если вы уйдете домой в самый разгар праздника. Для вас у нас есть свободная комната, а Наруто-кун может спать с Саске.
Минато задумался и взглянул на сына. Возможно, в другое время здравый смысл и подсказал бы ему уйти домой. Подальше от черных глаз молодого Учихи, от его красивых, плавных движений и доверчивых губ. Но сейчас разум Намикадзе туманил алкоголь, и он решил, что идея Микото весьма неплоха.
– Спасибо, – поблагодарил Минато и тронул сына за плечо. – Наруто…
Тот вздрогнул и начал тереть глаза.
– Наруто, мы остаемся у Фугаку-сана и Микото-сан. Иди в комнату Саске-куна. Ты уже засыпаешь.
Наруто сонно пробубнил что-то вроде «и ничего я не засыпаю…», но, тем не менее, послушно зашагал в сторону дома. Минато с радостью отметил, что сын больше не хромает. Сила Девятихвостого лечит быстро.
Наруто добрел до дома скорее наугад. Его глаза слипались. Сон не хотел выпускать Узумаки из своих мягких кошачьих объятий.
В коридоре стоял полумрак, и сонный Наруто с кем-то столкнулся, почувствовав кожей лица атласный холодок кимоно.
– Наруто-кун…
Даже в таком состоянии Узумаки с легкостью узнал голос Итачи.
– Вы уже уходите? – с тревогой спросил старший Учиха.
Наруто помотал головой и широко зевнул.
– Неа. Мы сегодня спим с вами, – Наруто обогнул Итачи и зашагал к комнате Саске, желая поскорее добраться до кровати и провалиться в полноценный сон. Он даже не догадывался, какой ураган чувств вызвали в душе Итачи его слова. Цунами надежд и переживаний захлестнула Учиху с такой силой, что ему пришлось помедлить, оставшись стоять в коридоре. Но справившись с собой и успокоив бешеный стук тревожного сердца, Итачи улыбнулся и вышел из темноты в свежую прохладу сада.
Пропитанный ароматом цветов воздух томил своей пьянящей сладостью. Кружилась голова, путались мысли. Какой-то частью усталого сознания Минато уже находился на пороге в царство гостеприимного Морфея.
Разговоры стали тише, лишь еще больше усугубляя сонную атмосферу своим ленивым рокотом. Огонь горел уже не так ярко, кое-где его вообще затушили – и сад Учих погрузился в бархатный полумрак, пропитанный запахом саке и душноватым ароматом курений.
Одурманенный алкоголем Минато уже начал клевать носом, но голоса вокруг вдруг совсем смолкли. Такая резкая перемена вернула Минато в реальность и, открыв глаза, он увидел, как из-за стола поднялся Фугаку.
– Дорогие друзья, – громко начал тот, обводя взглядом всех присутствующих, и Минато окончательно пришел в себя, хотя его взор и застилала дымка алкогольного дурмана.
«С чего это Фугаку заговорил так официально?» – подумал Намикадзе. Остальные шиноби, кажется, были удивлены не меньше Минато. На лицах гостей читалось нескрываемое нетерпение и желание вернуться к угощениям и выпивке.
– Это большая честь для меня, – продолжал Фугаку, – принимать вас в моем доме по случаю Дня Независимости Страны Огня.
Шиноби одобрительно захлопали.
– За День Независимости! – закричал кто-то из гостей, подняв бокал и вскочив с места.
– Верно!
– Давайте выпьем!
– Кампай!
– За праздник!
Но Фугаку сделал жест, мол, это еще не все, и шиноби удивленно-грустно снова расселись по местам.
– Так вот… это большая честь, поэтому я и моя семья хотели бы всех вас отблагодарить небольшим подарком, который для вас приготовил мой сын.
У Минато перехватило дыхание.
«Какой из двух?» – лихорадочно подумал он. Ответ не заставил себя долго ждать.
– Итачи, – тихо позвал Фугаку.
Из тени дерева бесшумно, как сама ночь, вышел стройный темноволосый юноша в атласном сиреневом кимоно, расписанном мифическими белыми цветами, отдаленно похожими на лилии. Послушно остановившись возле отца, Итачи вежливо, не поднимая глаз, как приписывает этикет, поклонился гостям. Лишь на мгновение, взмахнув черными ресницами, он жадно взглянул на Минато. Встретившись взглядом с беспросветно-черными глазами мальчишки, Минато забыл, как дышать. Боясь выдать свое волнение, он поспешно отвел взгляд, притворившись заинтересованным в восхищенном перешептывании соседей справа.
Тем временем двое мужчин из клана Учиха зажгли огонь в двух чашах по обеим сторонам от импровизированной обитой шелком сцены. Гости зашептались громче: на сцене стояло кото. Итачи молча прошел к сцене, поднялся по лесенкам, неторопливо сел на колени у инструмента и надел на пальцы котодзумэ. Восхитительно плавным изящным движением Учиха занес руку над кото, и в саду тут же воцарилась благоговейная тишина. Другую руку он мягко положил на струны. С первым плачущим звуком «Рокудана» Минато внутренне застонал и стиснул зубы, наблюдая, как атлас кимоно нежно соскальзывает с бледных мальчишеских запястий.

***

К удивлению Наруто, стоило ему подойти к дверям комнаты Саске, как те тут же раздвинулись, и Узумаки столкнулся взглядом с растерянно-тревожными черными глазами.
– Саске? – сонно поморгал Наруто.
– Он снова играет на кото, – как-то в пустоту произнес Учиха. Наруто уловил в его голосе жалобно-тревожную нотку и напрягся, не находя этому причины. Пока он шел к комнате Саске – перед этим спросонья зарулив не в тот коридор – из сада действительно стали доносится звуки «Рокудана».
– Ненавижу, когда он играет на кото! – разозлился Саске, но в его взгляде мелькнул испуг, еще больше настороживший Наруто.
– Кто? – не понял Узумаки.
– Итачи, – с отчаянием в голосе ответил Саске.
Наруто нахмурился и потер лоб, прилагая все усилия, чтобы пытаясь понять логику Учихи. Так и не придя ни к какому решению, он вздохнул, взял Саске за руку и потащил обратно в комнату.
– Все, Учиха, пошли спать.
– Стой, идиот! – вот теперь он стал прежним, упрямым Саске. – Что значит спать?
– А то и значит! Я хочу спать! А мы с папой сегодня ночуем у вас.
– Понятно. Но у меня нет второго футона.
– Э? – удивился Наруто, но тут же пожал плечами: – Мы поместимся и на одном.
По какой-то причине, произнеся эти слова, Наруто смутился и отвел взгляд в сторону. Ему и самому это показалось странным. С чего вдруг такая реакция?
Саске между тем не мог отвести от Наруто глаз. И тоже не понимал, почему. Но внезапно мысль о том, чтобы спать на одном футоне показалась ему… привлекательной.
Саске с детства не переносил звуков кото. Струнный инструмент будто плакал во время игры. Мелодии кото рождали в Саске нерациональную беспричинную тревогу, заставляя метаться, словно загнанного зверя. Наруто, в отличие от него, похоже, чихать хотел и на жалобные стенания струн, и на обступающую со всех сторон тьму комнаты. И рядом с ним Саске чувствовал себя спокойно.
Наруто все так же смотрел в сторону. Лохматые светлые волосы длинными прядями челки завешивали смуглый лоб. Удивительные глаза чистого голубого цвета обрамляли угольные ресницы, бросающие бархатистую тень на расписанные озорными полосками скулы. Наконец, взгляд Саске добрался до мягких губ, которые он совсем недавно попробовал на вкус… Учиха почувствовал, как гулко застучало в висках.
А Наруто совсем потерялся под тяжелым взглядом Саске. Он даже не пытался задумываться о причинах. Легким катастрофически не хватало воздуха. Так и не решившись поднять взгляд, Наруто приоткрыл губы, чтобы дать волю участившемуся дыханию.
– Хорошо, – глухо ответил Саске. – Будем спать на одном футоне.

Глава 4

Глава 4

Ущипнуть струну – выдохнуть, прижать струну – вдохнуть. Мелодия «Рокудана», то терпеливо-ленивая, то грациозно-капризная безошибочно срывалась с его пальцев, околдовывая слушателей. Итачи этого не видел, но ясно чувствовал. Поднять глаза он не решался, опасаясь встретиться взглядом с Минато и потерять концентрацию. Игра и так давалась ему тяжело. Пальцы торопились, желая поскорее отыграть произведение и позволить хозяину поскорее снова укрыться на кухне. Однако Итачи не собирался поддаваться волнению. Ведь ему так хотелось сыграть хорошо… для Него.
Любой инструмент несет в себе частичку души своего хозяина. Одна и та же мелодия под пальцами разных людей меняет свое настроение. И ничто не выдает характер и настроение музыканта так, как кото. Каждый сам определяет интервалы между защипываниями струн и тональность мелодии. Играя «Рокудан» Итачи не любил торопиться. Саске эта мелодия казалась печальной, а ему просто задумчивой. Пройдясь по струнам кончиками котодзуме, Итачи последний раз ущипнул струну и коснулся ее с другой стороны свободной от медиаторов рукой, приглушая звучание. Дождавшись, когда звук окончательно затихнет, Итачи опустил руки на колени.
Секунда абсолютной тишины. Дуновение ветра. Переведя дух, зрители зааплодировали.
Поднять глаза, Итачи так и не решился.

Слушая неторопливые звуки кото, доносящиеся из открытого окна, Наруто лежал на футоне Саске и смотрел на подрагивающие ресницы его закрытых глаз. Учиха явно не спал. Наверное, из-за кото, подумал Наруто. Можно было бы, конечно, закрыть окно и тем самым приглушить звуки струн, но тогда они рисковали задохнуться от жары. Узумаки лениво подложил руку под голову, все так же продолжая смотреть на Саске. Теперь спать ему совершенно расхотелось. Наруто даже удивлялся, как это он умудрялся засыпать посреди шумного праздника.
В окно подул легкий ветерок, и черная прядь на щеке Саске шевельнулась, словно острый язычок черного пламени. Вместе с тем Наруто вспомнил другой праздник… прошлогодний праздник Духов Огня.

***

Они с отцом вместе с другими гостями сидели на татами в тени комнаты, освещаемой россыпью свеч на полу по всему периметру помещения. Пиршество уже завершилось, и праздник достиг своей кульминации: таинственного представления, в котором принимали участие все желающие из Деревни Скрытого Листа.
Пламя свечей горело торжественно ровно, изредка подрагивая от невесомого дыхания ветра, что колыхал прозрачный тюль на окнах.
Наруто лениво зевал, даже не пытаясь это скрыть. В перерывах между выступлениями отец вел свои взрослые беседы с соседями, и Наруто, возможно, уже давно бы спал, если бы не ждал последний номер. Ждал своего лучшего друга, Учиху Саске.
Разумеется, как это часто бывает в подобных мероприятиях, добровольность участия являлась лишь внешней шелухой. Главы знаменитых кланов всегда любили похвастаться своими детьми, как будто их успехи были личной заслугой родителей.
Наруто невольно фыркнул.

О своем участии в мистерии Саске узнал за месяц до праздника. В тот день младший Учиха явился на тренировку в своем самом дурном настроении. Тренировку в тот день проводил Минато, и вместе с Саске пришел его старший брат Итачи.
Учиха Итачи готовился ко вступлению в ряды АНБУ, а потому усиленно тренировался под руководством отца Наруто, Желтой Молнии Конохи.
– А вот и они, – повернулся к Учихам Минато.
– Охайо, Минато-сенсей, – произнес Итачи и вежливо поклонился учителю.
– Охайо, – улыбнулся Минато. – Что ж! Начнем тренировку! Саске… ты…
Так ни с кем и не поздоровавшись, младший Учиха прошел прямиком к Наруто, который сидел на сваленном дереве и ел свой утренний рамен.
– Я хочу сразиться с тобой прямо сейчас, Узумаки, – произнес Саске, словно грозовая туча, загораживая от Наруто свет восходящего солнца.
– Угу, – сонно отозвался Наруто, всасывая лапшу. – Без проблем. Только доем и сразу…
– Я сказал: прямо сейчас, – с нажимом повторил Саске. Выхватив у Наруто стакан, Учиха, не задумываясь, вылил весь рамен в траву. – На площадку, добе.
От такой наглости Наруто даже онемел. Минато и Итачи тревожно переглянулись.
– Совсем охренел, Учиха?! – что есть мочи закричал Наруто. – Да я из тебя отбивную сделаю!!!
– Попробуй, – усмехнулся Саске, легко уворачиваясь от кулака Наруто.
Саске бил от души. Сначала в солнечное сплетение, потом в челюсть – сначала левой, потом правой – и ногой в живот.
– Я убью тебя, – прорычал Наруто, поднимаясь с земли. – Каге буншин но дзюцу!
Россыпь мальчишек в оранжевых костюмах гурьбой кинулась на Саске. Пока настоящий Наруто сплевывал кровь, Саске уже закончил с клонами и снова обрушил на него град ударов.
Итачи покосился на Минато. Почему он позволил этим двоим драться? Ведь Саске явно сильнее.
Несмотря на родство с таким великим шиноби, каковым являлся Намикадзе Минато, учился Наруто хуже некуда. Из класса в класс его переводили со скрипом. В свои семь лет Наруто сумел хорошо освоить, пожалуй, лишь тайдзюцу. Однако в этом Узумаки пока не научился использовать военную хитрость, и все его атаки-удары были шиты белыми нитками.
Да, еще Наруто придумал свою собственную технику. Даже две: Ойроке и Гаремную. Вторая, кстати основывалась на Теневом Клонировании, которому Наруто обучил отец.
В общем, у Узумаки, как и у отца, налицо был талант к ниндзюцу. Однако эти способности еще лишь предстояло раскрыть, а пока Наруто слыл неучем. И Итачи искренне не понимал, зачем Минато позволил мальчишкам драться. Однако бросив взгляд на учителя, Итачи увидел в его глазах бездну отчаяния. Минато напряженно наблюдал за дракой, немного подавшись вперед, словно в любую секунду был готов сорваться с места.
Теперь понятно, вздохнул Итачи. Минато не мог позволить себе остановить драку, ведь это могло уязвить гордость сына и подорвать его веру в себя. В то же время честный проигрыш лишь подстегнет стремление Наруто к упорным тренировкам.
Саске прищурил глаза и быстро сложил печати.
– Катон…
Итачи нахмурился. Ну нет, это уже ни в какие ворота не лезет.
Саске набрал полную грудь чакры, но внезапно оказался придавлен к земле с заломленной рукой.
– Хватит уже, – холодно произнес Итачи. – Повыпендриваться захотелось?
– Отвали от меня, – огрызнулся Саске.
Строптивость младшего брата Итачи откровенно умиляла.
– Неужели так расстроился из-за своего участия в представлении? – съязвил Итачи. – А, по-моему, веера тебе очень пойдут…
– Заткнись! – Саске тут же залился румянцем.
– Ничего страшного с тобой не случится, потерпишь, – ласково успокоил Итачи, заламывая руку Саске еще больше.
Младший Учиха тихо зарычал. Итачи посмотрел в сторону Наруто, к которому уже подбежал отец и теперь протягивал ему руку, чтобы помочь подняться. Наруто это упрямо проигнорировал и, шатаясь, поднялся с земли сам. Итачи отпустил брата и подошел к Наруто и Минато. Саске, фыркнув, направился к дому.
Минато приподнял лицо сына за подбородок. Из носа ручьем хлестала кровь, одна скула опухла, у глаза уже наливался спелый фингал.
– Я отведу тебя домой, Наруто, – произнес Минато.
Наруто оттолкнул от себя руки отца и прорычал:
– Сам дойду, – и сорвавшись с места, побежал в сторону дома.
Минато смотрел сыну вслед, уже предчувствуя, как тот запрется у себя в комнате и будет глотать злые слезы досады, и вздохнул, прикидывая, провести ли с Наруто беседу прямо сейчас или дать ему время самому все обдумать.
Итачи в это время внимательно следил за выражением лица своего возлюбленного и легко угадывал его переживания.
– Минато-сенсей, я должен извиниться за Саске. Это все из-за…
– О чем ты говоришь, Итачи?
Ну зачем… зачем он сейчас взглянул на него своими невозможно-синими глазами?
У Итачи тут же сбилось дыхание и чуть не подкосились ноги. Эти глаза… имели тот же божественный цвет, что и расцветающее солнцем небо нового дня.
– Обычная драка двух мальчишек. Это так естественно, – Минато слегка улыбнулся, но Итачи знал, что его беспокойство за сына никуда не исчезло. И, словно в подтверждение догадке Итачи, Минато перевел взгляд в сторону дома.
– Извини, Итачи, мне нужно поговорить с сыном.
– Минато-сенсей, – юноша воспользовался возможностью прикоснуться к учителю и схватил его за руку, – позвольте мне самому поговорить с Наруто. Ведь речь идет и о моем брате. Я должен кое-что рассказать ему о Саске…
Минато напряженно свел брови, задумавшись, но лишь на секунду. С облегчением и восхищением Итачи следил за губами, которые растянулись в привычно теплой улыбке. Так мог улыбаться лишь один человек. Сердце Итачи затрепетало, как крылья бабочки на сильном ветру.
– Хорошо, – ответил Минато. – Тогда я подожду тебя здесь. Возвращайся и продолжим тренировку.
Итачи прыгал по крышам к дому Минато и Наруто так, словно у него за спиной выросли крылья. Ведь если раньше Наруто был для него лишь лучшим другом младшего брата, то теперь он стал ему гораздо ближе, хотя сам Узумаки об этом, конечно же, не догадывался.
Откуда мальчику знать, что Учиха Итачи безнадежно влюблен в его отца?
Итачи прыгнул с дерева прямо на подоконник комнаты Наруто. Тот лежал на кровати, отвернувшись от окна.
– Наруто-кун, – позвал Итачи.
От неожиданности Узумаки резко повернул голову к окну, но спохватившись, вернулся в прежнюю позу. Однако покрасневшие глаза и мокрые ресницы Итачи заметить успел.
– Чего? – неприветливо буркнул Наруто.
– Я хотел поговорить с тобой о своем брате, – Итачи спустил ноги с подоконника.
– Если ты говоришь о психанутом придурке по имени Учиха Саске, то… Черт! Что я ему сделал? – Наруто снова повернулся и требовательно уставился на Итачи. Тот присел на кровать и вздохнул.
– Видишь ли, Наруто-кун… Ты здесь ни причем.
И Итачи все рассказал. О том, что для их отца важно, чтобы дети добивались успеха абсолютно во всем. О том, как в прошлом году на праздник Духов Огня отец заставил его играть на кото.
– А в этом году удача отвернулась и от Саске, – грустно улыбнулся Итачи. – Отец хочет, чтобы на празднике он танцевал с веерами.
Наруто раскрыл рот от удивления.
– Саске? Будет танцевать с веерами?
Этого Узумаки представить никак не мог. Саске здорово дерется, владеет Техникой огня, ловко метает кунаи и сюрикены, но… танцует с веерами?
Однако Итачи лишь коротко кивнул.
– В древних кланах очень развита традиционная культура. В этом году Неджи и Хината из семьи Хьюга тоже принимают участие в представлении.
– Ну а я-то здесь причем? – надулся Наруто.
Итачи слегка склонил голову вбок.
– Если бы тебе было плохо, к кому бы ты пошел?
– К папе, – не задумываясь, ответил Наруто.
Итачи поджал губы.
– А если бы к папе… было нельзя?
– Ну тогда… тогда… – Наруто вздохнул и с досадой поморщился. – К Саске.
– Вот именно, – Итачи пристально посмотрел в голубые глаза.
– Все равно не понимаю, – буркнул Наруто, смущенно отводя взгляд.
– Я попробую объяснить, – мягко продолжил Итачи. – Саске… Он никогда не признается тебе в своих слабостях.
– Слабостях? – удивился Наруто. – Да какая же это слабость! Ему просто не хочется участвовать в этом дурацком преставлении! Кстати, почему он просто не откажется?
– Нельзя, – уклончиво ответил Итачи, глядя в окно. – Отец… Он… будет недоволен.
Наруто опустил голову и поджал губы.
Значит, все из-за Фугаку-сана. Опять. Наруто не хотелось в этом признаваться, но главу клана Учиха он уже начинал тихо ненавидеть. Не в первый раз в результате отцовских прихотей Саске начинал ссориться с друзьями и замыкаться в себе.
– Я думаю, – тем временем продолжал Итачи, – на самом деле Саске хотелось поделиться с тобой переживаниями, но разозлился за это на самого себя, а злость выместил на тебе. Прости его.
– Да я и не злюсь, – пожал плечами Наруто. После слов Итачи он и правда больше не держал обиды на лучшего друга.
Убедившись, что дружбе брата и сына любимого человека больше ничего не угрожает, Итачи поднялся с кровати:
– Тогда я пойду, – но замер, словно о чем-то задумавшись. – Еще кое-что, Наруто-кун…
– М? Нани? – поднял голову Узумаки.
– Саске пошел именно к тебе, а не ко мне, – улыбнулся Итачи и, протянув руку, дотронулся двумя пальцами до лба, завешанного светлой челкой. А потом покинул комнату, оставив Наруто растерянно пялиться ему вслед.
На следующий день в Академии к Наруто с кислой миной подошел Саске.
– Усуратонкачи, – буркнул он и замялся.
Наруто отвлекся от восхищенного созерцания Сакуры, девочки с розовыми волосами, которая ему очень нравилась, и перевел взгляд на друга.
– То есть… я хотел сказать «Наруто», – поправился Саске.
– Чего тебе? – недовольно протянул Узумаки, некстати вспомнив, что загадочный Учиха кажется Сакуре гораздо привлекательнее его самого. – Не видишь, я занят?
– В общем… прости за вчерашнее…
Наруто замер от удивления, но тут же вспылил:
– Тэмэ! Не смей извиняться за драку! Я что тебе, девчонка какая-нибудь?!
– Да не за драку, добе! – не остался в долгу Саске. – У меня было плохое настроение. Прости, что сорвался на тебе…
Наруто хмыкнул.
– В общем, дело вот в чем… – Саске поджал губы, не желая говорить о празднике. Но рассказать все Наруто ему почему-то очень хотелось.
А Наруто не стал перебивать и слушал внимательно, хотя и так уже все знал от Итачи.
Шло время, и день праздника неумолимо приближался. Все эти дни Наруто почти не видел Саске, занятого постоянными репетициями, которые заменили его обычные тренировки, словно мистерия праздника являлась для Саске тяжелой битвой, и он во что бы то ни стало собирался ее выиграть.
Это Наруто понял на уроке Ируки-сенсея, когда, улучив момент, бросил Саске свернутую в комок записку:
«Тэмэ, как дела-то? о_О»
Прочитав послание, Саске фыркнул и быстро начиркал Наруто ответ:
«Нормально. Нашел, когда записками кидаться, идиот. Лучше бы лекцию слушал!»
«Заткнись! Как будто я могу поговорить с тобой в любое другое время! >< Тебя же совсем не видно! Неужели так понравилось плясать с веерами? xD»
Саске обернулся и метнул в Наруто убийственный взгляд. Узумаки ухмыльнулся, но тут же схлопотал в нос запиской от Саске:
«Иди лесом!»
Наруто потер нос.
«Ну серьезно, Саске. Если тебе не нравится эта идея, зачем ты так упорно тренируешься?»
Саске вздохнул.
«Ты дурак, Узумаки. Если уж что-то делаешь, делай это хорошо».
Наруто закатил глаза. Вот в этом весь Саске. Идеализм в крови.
Наконец, день праздника настал.
Вопреки его тематике с утра на Лист обрушился бесконечный дождь.
Минато занялся изучением каких-то свитков и попросил ему не мешать, поэтому Наруто пришлось молча сидеть на подоконнике, глядя на унылые мокрые улицы.
Лишь к вечеру небо прояснилось, и с юга подул теплый ветер. Показавшееся солнце быстро высушило окрестности, так что об утреннем дожде и думать забыли, теперь лишь устало вздыхая от воцарившейся жары. Однако никто не жаловался. Разве могло быть иначе в праздник Духов Огня, которые в этот день спускаются на землю, чтобы побродить среди простых смертных?

Наруто зевнул, вспоминая, как скучно прошел день, и только сейчас заметил, что закончилось выступление Хьюга Неджи, который исполнял традиционный танец с копьем. Наруто тряхнул головой и весь подобрался. Следующим выступал Саске.
Неожиданно потухли свечи, и в лунном свете тут же заструились витиеватые дымки курений. От такой резкой перемены сон Наруто как рукой сняло. По блеску глаз в полумраке он видел, что все взгляды устремлены к центру зала.
И Наруто тоже повернул голову.
Увидел. Обомлел.
В центре зала стоял Саске. Его красное праздничное кимоно украшали белые ветки сакур. Позади у инструментов сидели люди в карнавальных масках. Но Наруто не обратил на них внимания.
Саске был другим. Он приковывал. Напоминал мифическое создание из Мира духов и волшебных существ.
Мальчик стоял, скрестив руки с закрытыми веерами, низко опустив голову, так что лунный свет пропадал во тьме черных волос, и тени скрадывали его лицо.
Человек в маске защипнул струны кото, и Саске запрокинул голову.
Черные пряди скользнули по щекам, отступившая тень открыла взорам длинные стрелки на веках.
Неторопливо зазвучали там-тамы. Мелодия кото перелилась в сладостно-волнующую, и вместе с ней руки Саске пришли в движение.
Вверх и одновременно в стороны.
Рука человека у кото кошачьим движением погладила струны, тут же разразившиеся стоном, а Саске тряхнул серебристые веера, и они, подобно диковинным цветам, раскрылись, затрепетали крыльями бабочек, подчиняясь его движениям, и взметнулись в воздух, тут же ловко пойманные.
Оба веера в одной руке – словно две половинки круга, ставшие одним целым.
Кото затихло, оставив в зале лишь чувственные постукивания там-тамов. Руки Саске – одна с веерами, другая свободная, с красиво изогнутыми бледными пальцами – совершали в воздухе танец, словно наделенный каким-то своим мистическим смыслом. Босые ноги чутко и мягко ступали по татами.
И вот, изящно перебросив один из вееров в другую руку, Саске замер в ожидании.
Свечи снова вспыхнули, и оказалось, что веера сделаны из золотой ткани, а обманчивый лунный свет всего лишь перевирал их цвета. Звуки там-тама и кото слились в бурно дурманную мелодию, и Саске задвигался быстрее. Веера перечеркнули воздух огненными росчерками и прокручиваемые на пальцах зажглись золотыми дисками.
Мелодия сошла с ума окончательно. Руки Саске теперь двигались так быстро, что казалось, в них вовсе не веера, а живой огонь.
Музыка оборвалась резко. Так же резко Саске захлопнул веера под финальные постукивания там-тамов. Словно закрылись врата в мир духов, и земная жизнь вернулась на круги своя.
Мальчик коротко поклонился и зашагал к дверям.
Зааплодировали не сразу. Казалось, зрители и дышать-то только сейчас начали. Наруто сглотнул и тоже захлопал, глядя в спину уходящему Саске.
Ничего красивее он в своей жизни не видел.

***

Дымка воспоминаний рассеялась. Наруто сморгнул и вновь поднял взгляд на бледное лицо Саске. Угольные ресницы больше не дрожали.
«Наверное, заснул», – подумал Наруто, но глаз не отвел.
Лунный свет снова игрался с Узумаки. Прокравшись сквозь открытое окно, он еще больше бледнил кожу друга, превращая его в фарфоровую куклу. Полусонный Наруто так сильно поверил своему воображению, что не выдержал и пропустил через пальцы гладкую черную прядь, провел ими по бледной щеке.
«Саске… Ты же настоящий, да?»